TengaOne родился в 1977-ом году близ Токио, в городе Фусса. Мальчика воспитывали в соответствии с традиционными японскими ценностями: в строгости и дисциплине, приветствующей усердную учебу и неодобрительно относящейся к своеволию. В общем, с намерением вырастить “достойного члена общества”. TengaOne любил рисовать с самого детства, но это увлечение не было принято его семьей. Поэтому, он рисовал тайком, чтобы за этим делом не попадаться на глаза родителям. Настоящего отаку из TengaOne тоже не получилось: родители запрещали ему читать мангу. Чтобы не просить карманные деньги на комиксы, он собирал кем-то прочитанные и выброшенные экземпляры Dragon Ball или манга-журналы Weekly Shonen Jump, украдкой приносил домой и по ночам упражнялся в копировании. На следующий день TengaOne хвастался срисованными интерпретациями, размещая их на школьной доске  объявлений.

Рисование сопровождало TengaOne буквально на каждом шагу: его пешие прогулки после учебы проходили мимо американской авиационной базы Йокота. Рядом с военной базой располагалась вокзальная станция — мекка для граффити-бомбинга. Здание вокзала и вагоны, отдыхающие в депо, полностью были покрыты граффити. Тэги, “броски” (“пузырьковые” буквы, впопыхах брошенные на стены), куски, перекрывающие друг друга — классика американской старой граффити-школы была оставлена дислоцированными после войны солдатами. Каждый раз, проезжая мимо станции, TengaOne впитывал эту эстетику и вдохновлялся аэрозольной живописью. 

В возрасте 14-ти лет он начал выдавать насмотренный материал, бомбя улицы Токио собственными граффити. В планах TengaOne не было выраженных стремлений развиваться в уличном искусстве, тем более в начале 2000-х ситуация с граффити была отличной от того, как репрезентуется стрит-арт в наши дни. Тогда трудно было представить, что огромные муралы или городские интервенции будут освещаться в СМИ, а стрит-художники будут коллаборировать с люксовыми брендами.

В течение почти 15 лет TengaOne работал в стол, точнее – в стену. Он не прекращал заполнять стены и вагоны токийской инфраструктуры балончиковой живописью, но чтобы зарабатывать на существование он выбрал создавать что-то, что будет более признано (читай: стабильно и оплачиваемо.) Поэтому его первой работой была позиция дизайнера в бренде одежды. Затем он переместился в графический дизайн, проектировал сайты. Параллельно с работой в компании TengaOne обретал уверенность в граффити, наращивая свой фирменный почерк, и постепенно включался в местное граффити-движение.

В разных точках Токио начали множиться монстры, притягивающе-отталкивающие прохожих своей комичностью и пугающей реалистичностью. Каждый из нарисованных чудиков был метафорой трагических случайностей, катастроф, нелепых происшествий, бессмысленных войн, которые люди инициируют на протяжении всей своей истории. Монстр — как портрет человека, точнее той его части, оставшейся от первоначального облика.

Однажды, исследуя с друзьями граффити в портовом городке Аомори, TengaOne забрел на выставку Рона Муека  “Стоящая женщина” в Музее современного искусства Товада. Осмотрев основную часть экспозиции, TengaOne нашел в коллекции музея объекты, отличные от того, что производится совриском: 

“Я был потрясен, осознав, что существует искусство, которое понятно и приятно публике. До этой выставки я еще был на Art Fair Tokyo, но меня это мероприятие не вдохновило. Да и современным искусством я тогда еще не слишком интересовался. 
Но после визита в Музей Товада, мой взгляд на современное искусство изменился — 
я захотел работать в этой области.”

Для TengaOne “понятное современное искусство” стало комфортным переправочным пунктом от стрит-арта к странным объектам, в котором он выбрал задержаться, сохранив от граффити тусовки закрепившийся псевдоним. Самое время снять напряжение саспенса и раскрыть значение этой конструкции. Нет, это не то, что можно подумать — не пошловатенькая отсылка к популярному производителю игрушек для взрослых. Хотя в японском культурном ассортименте и не такое можно обнаружить. Осознавая, что рисование — это призвание и судьба, изначально он называл себя просто Tenga — "天画". Кандзи "天" переводится как “небеса, дар, предназначение”, "画" — “искусство, живопись”. Но вся поэтичность имени аннулировалась, когда “те самые” Tenga ворвались на рынок с латексными девайсами. Пришлось как-то обособиться от этого шлейфа и напомнить, в чьем имени впервые фигурировало это слово. Так, около пяти лет назад Tenga стал тем самым, первым и единственным — TengaOne. 

Когда вектор выбран, время — выбирать медиум. Расположившись в новой, еще не устроенной студии TengaOne искал способ работать на комфортной высоте. И если живопись можно развесить на стену, то для фигурок и скульптур нужна подставка. Кто, хотя бы однажды переезжая, не использовал картонные коробки для этих целей? Мы так привыкли наблюдать изделия из картона повсюду, что его присутствие уже не фиксируется нашим вниманием. Автономная материальность картона размыта его чрезмерной знакомостью. TengaOne имел особые отношения с этим материалом с самого детства. Его отец работал в мясной промышленности, поэтому квартира часто была завалена картонными коробками, засаленными жиром субпродуктов: 

“Я ненавидел эти грязные коробки, которые отец приносил домой. Их было куча. 
Картон был каким-то травмирующим опытом для меня. Но я ничего не мог сделать, кроме как наблюдать за этим каждый день.”

Травматический опыт часто становится источником для рефлексии. Даже если эта травма ассоциирована с … картоном. Каким образом художник может привлечь внимание к обыденным категориям вещей? И даже больше — каким образом можно обновить репрезентацию этих вещей, сыграть с ними по-новому, оставаясь при этом в рамках жанра? Например, сделать картон не картоном. Или, иначе, сделать из некартона — картон. (Еще несколько рядов лексического повтора, и “картон” потеряет свою плотность, растворившись на опилки где-то в “cartoon”.)

Мастерски копируя рисунки из комиксов в детстве, TengaOne приступает к не менее изощренному копированию картона и всех его характеристик. Слегка унылый, средне-бежевый цвет, матовая, почти шершавая текстура поверхности, неспособность отражать свет, ритм ложбинок, соответствующий пропорциям треугольных отверстий на поперечном срезе — всё это долго и тщательно вырезается скальпелями на мдф-панелях (англ. mdf — medium-density fibreboard). Податливые листы из спресованной деревянной стружки благодаря своему составу дают возможность имитировать даже возникновение пыли в процессе манипуляций с материалом. Ежедневно, в течение 12-ти часов TengaOne занимается резьбой по дереву, чтобы такой технологией сымитировать картон. Уровень верности аналоговым техникам: трушный и даже немного овер.

Что-то равновеликое по градусу иррациональности можно заметить в японских брендах стритвира: вываривать деним неделями, чтобы избавиться от любого намека на схожесть с денимом, состаривать козью кожу, чтобы добиться необходимого вида трещинок, винтажить из суперсовременных материалов. Абсурдно, но кропотливо и технологично — потому и привлекательно.

“Я хочу делать что-то, что идет вразрез с эпохой смартфонов. Я хочу продолжать делать что-то аналоговое, тем более, что времена становятся все умнее и умнее. [...] Я хочу, чтобы люди ощущали в моих работах сопротивление, тщетную внутреннюю борьбу, которую невозможно выразить в цифровом пространстве.”

Привлекательность — одно из ключевых понятий, которые исследует TengaOne. Неслучайно художник называет одну из своих последних выставок “Больше, чем кажется на первый взгляд” (“More than meets the eye”). Первое, что вылавливается глазом — до боли знакомые персонажи из всевозможных поп-культурных источников. Супер-роботы в полный рост, похожие на олдскульных трансформеров Майкла Бэя, их микроскопически детализированные маски, помещенные в тондо, словно в чашки петри. (В качестве досуга проведите параллельный визуальный затест  с эклектичными скульптурными масками Димы Шабалина.)

На псевдо-картонках появляются герои старых анимационных сериалов “Уорнеров” (Warner Brothers): Багз Банни, Даффи Дак, Порки Пиг, Твити, Тасманский дьявол, Йоземит Сэм и др. Диснеевские легенды, персонажи из рекламных роликов, логотипы популярных кофешопов и сервисов по доставке пиццы — TengaOne не стесняется разбрасывать зрительные якори по всем своим работам. Символы поп-культуры становятся для него не материалом для трансформаций, а способом изменить само восприятие популярных образов. 

Выцепляя в акриловой живописи известных с детства персонажей, перцепция движется по объекту, ведомая первичной распознаваемостью и понятностью. Точнее, по поверхности объекта — замечая, что кто-то знакомый нарисован на чем-то знакомом. Хотя мультяшные герои не частят присутствием на “не товарного” вида материалах, огрызках коробочного картона или использованных капхолдерах, это никого не смущает. Шокирующие свойства работы начинают атаковать, когда на табличке с описанием замечается отсутствие картона в графе использованных материалов. Оказывается, что самое распространенное в мире упаковочное сырьё здесь сымитировано. Восприятие, базирующееся на понятности и узнаваемости, начинает подвергаться сомнению. Здесь то и начинается усвоение объекта.

Повторное рассматривание подкидывает новые вопросы: следы “использования” “картона” тоже ненастоящие? Штрихкоды, наклейки с пометкой “хрупкое”? Сколько надкавычек здесь следует поставить? Это точно те самые персонажи? Они записались в архивах памяти такими или они действительно такие? Подобно воспоминаниям из далекого детства, фрагменты которых могут невольно замещаться, их составляющие — искажаться и оставаться в памяти не тем, чем они являлись на самом деле. Привлекательность становится синонимом иллюзорности и поверхностности. Не преодолев эти уровни восприятия, остаются нетронутыми звенья реальности, из которых формируется смысл.

Развлекая зрительский взгляд игрой в подобие, TengaOne ставит под сомнение противопоставление, натянутое между оригиналом и подражанием. Роботы, которых он изображает на фейковых картонных основах являются копиями тех оригинальных роботов, с которых происходит срисовывание. В то же время эти роботы-референсы, придуманные человеком, являются отражением, образом, заимствующим строение жуков, рыб, птиц и других явлений природы. Оригинал наделяется своим статусом благодаря узнаваемости, но оригинал начинался как подражание. Человеку свойственно, и, кажется, даже удобно, обнародовать дихотомию во всём. С помощью многоуровневой имитации TengaOne сглаживает эту полярность и смешивает категории оригинала и подделки: всё вокруг подобно друг другу и отлично одновременно. Просто чтобы донести эту мысль, понадобилось подражать подражанию: 

“чтобы зрителю было легче войти внутрь”.