Есть еще кто-то, кто не видел разноцветные фигурки с перепончатыми ушами и буквами «Х» вместо глаз?

Да-да, те самые гибридные пост-диснеевские существа, одетые в перчатки и башмаки? Вы могли наблюдать их в аукционных отчетах о самых продаваемых и популярных арт-объектах. Или слышать, как ваши приятели, осведомленные о событиях арт-мира, с воодушевлением и некоторым снобизмом обсуждают масштабную выставку этих ярких скульптур.Вы могли замечать этих персонажей с внушительным количеством нулей на ценниках в витринах самых эксклюзивных стритвир бутиков или в интерьерных репортажах апартаментов селебрити, располагающих отдельными помещениями для размещения коллекции этих существ. Вы даже могли видеть что-то похожее, пылящееся в киосках на отдаленных транспортных узлах города. Или еще более нелепо интегрированное во входные группы детских магазинов.

В последнем случае, вероятнее всего, вы видели подражание, подделку, паль или, выражаясь корректным языком новой этики, оммаж — на знаменитых персонажей Брайана Доннелли, более известного под творческим псевдонимом KAWS. 

На самом деле, не так важно, были ли вы в контакте с оригинальным объектом Kaws или нарвались на подделку. Следите ли вы за релизами художника на Hypebeast или читаете критические заметки о нем на Artnewspaper.

В каком бы сегменте информационного поля вы не пребывали, образы, созданные Доннели, отпечатаются или уже отпечатались на вашей сетчатке.

Хотите вы этого или нет. 

Брайан Доннелли стал одним из первым, кто реализовал на практике принцип повсеместного покрытия разнообразных сфер своим арт-продуктом. Соединяя коммерческое и изобразительное искусство, привлекая в проекты сторонние организации, смежные с арт-миром или напротив, не имеющие с ним ничего общего, он производит новую массовую культуру с минимальным различием между “высоким” и “низким” и максимальным диапазоном доступности для различной аудитории.

Пока зрители смотрят и о(б)суждают, Доннелли делает своё дело и осуществляет муракамовский сценарий развития искусства, изложенный Такаши в манифесте “Суперплоскость”.

Если копаться в комментариях на Youtube, иногда можно найти что-то очень увлекательное. Например, такое. Краткое, но наблюдательное замечание. Однако, опускающее самое интересное — “somehow”.

Им мы и займёмся. 

Говоря о KAWS, можно очень много слов потратить на рассуждения о глубине его работ, пытаясь таким, преувеличенным образом объяснить его неустанно растущую популярность среди массовой публики и свежевстревоженную заинтересованность среди галерей и музеев. Кажется, институции сами от себя не ожидали, что fomo может настигнуть и их — чего не сделаешь для привлечения новой аудитории в музей. Можно категорично критиковать Доннелли с позиции поверхностных концепций и эксплуатирования тактик money grub, таким образом ставя под вопрос принадлежность KAWS к искусству.

Однако, вместо этого, можно с любопытством рассмотреть его творческий путь и эволюцию популярности как феномен этой новой, противоречивой "суперплоской" культуры. Как представителя нового типа художников, чьи работы закрывают потребности огромного пласта публики, интересующейся искусством, но еще не пресыщенной странными объектами и философскими дискуссиями совриска. Как новый механизм эффективного взаимодействия и с широкой аудиторией, и с консервативными институциями. 

Брайан Доннелли родился в 1974 году, в Джерси-Сити, где он учился в средней школе Святого Антония. Брайан начал рисовать еще будучи подростком.

В начале 90-х благодаря катанию на роликах и скейтбордингу он нашел комьюнити уличных артистов Нью-Йорка — его наставникам стали Futura, Zephyr и Lee Quinones. Он увлекался граффити, экспериментировал с мультяшными образами массовой культуры и пробовал создавать шрифтовые композиции в олдскульном стиле.

Одна из таких, собранная из рандомных четырёх букв, эффектно работающих как единая форма, появилась на крыше здания прямо напротив школы, куда Брайан ходил в старших классах.

Он разместил тэг на самом заметном месте, уже тогда смекнув, что расположение объектов напрямую коррелируется с узнаваемостью их автора. Как коренной ньюйоркец, Доннелли понимал, как работает визуал на улицах: по сути, заимствовав приём граффити-райтеров, он начал тиражировать свой псевдоним. Чтобы для начала распространять своё имя в комьюнити коллег по цеху, а затем популяризировать его для широкой публики.

Неудобное разочарование для конспирологов и любителей надстраивать экстра-значения: слово “KAWS” — не задумывалось как таинственная аббревиатура. Брайан не вкладывал иных смыслов, кроме эстетических — ему просто нравилось, как символы смотрятся вместе. 

В 1996-ом году Брайан получил степень бакалавра иллюстрации в нью-йоркской Школе визуальных искусств.

После выпуска из университета он некоторое время работал аниматором-фрилансером для Jumbo Pictures — анимационной студии, сотрудничавшей с Disney. Фоны и персонажи, вышедшие из под руки Доннелли, встречаются (но не слишком угадываются) в мультсериалах “101 Далматинец”, “Даг” и в подростковом ситкоме “Дарья”. 

Активно “бомбить” улицы Брайан начал в 1997-ом году. Он создавал многочисленные, ритмичные  вариации своего тэга — элегантные и “гладкие” в сравнении с большинством уличных почерков.

Оставлять автографы на городских поверхностях можно разными способами: с помощью аэрозольной краски, маркеров с широким стержнем, трафаретов или стикеров. Любой из материалов создает взаимодействие с основой, на которую наносится изображение, и если это сделано изобретательно, еще и каким-то образом — с окружающей обстановкой. Доннелли придумал, как распространять своё творчество на улицах, используя то визуальное, чем эти улицы уже переполнены — рекламные плакаты, на щитах, в телефонных будках или автобусных остановках.

Эти городские интервенции, так называемые, subvertisements (“рекламные баги”/”подрывы рекламы”), стало возможно реализовать благодаря знакомому художника, работающему в рекламной индустрии — с прямым доступом к баннерным конструкциям. Согласно городской легенде, спонсором вторжений был известный нью-йоркский стрит-артист Барри Макги.  Ночью Брайан вскрывал щиты, доставал плакаты, пририсовывал на нем своих фантазийных существ и утром возвращал на место уже новый объект — произведение уличного искусства, полученное из соединения деконструированной рекламы и элементов фирменного стиля художника. 

Он буквально интегрировал созданных им персонажей в предусмотренное для вовлечения пространство рекламы. Рекламные кампании брендов, вроде Calvin Klein, Marlboro, Guess или DKNY, начали заселяться существами с флюидными, пластичными телами и головами, похожими на черепа с выступающими из них, скрещенными костями. (Позже, пара пухловатых мультипликационных косточек, торчащих по бокам головы, сольются в единый элемент, напоминающий перепончатые, волнообразные уши.)

Аморфные духи с крестиками вместо глаз парили в пространстве плакатов, словно добрые привидения, не ведающие, что творят. Они выглядывали из-за моделей, мягко обвивая и обнимая их тела. Или наоборот, без лишнего стеснения забирали на себя всё внимание, полностью вытесняя и замещая известные лица. 

Технически это вторжение было исполнено настолько виртуозно и профессионально, что между печатным изображением основы и нарисованными поверх них извилистыми формами не улавливалось различие. Пробегающий мимо прохожий при взгляде на них мог не остановится, но секундой позже что-то из захваченного зрением начинало зудеть в его мыслях: “Что это было? Странная реклама…”. 

Брайан признается в своём интервью, что по началу осквернял труды рекламщиков просто ради забавы. По его словам, это не было политическим или антикапиталистическим активизмом.  Но художественное бунтарство получало всё большую реакцию, и он стал делать это намеренно, но при этом со свойственной неагрессивностью: 

И это сработало. Акт творческого вандализма на рекламных билбордах был замечен и позитивно встречен представителями брендов. Кстати, многие из дополненных плакатов были украдены энтузиастами, сообразившими, что любая зарисовка KAWS может стать выгодной инвестицией. И они не прогадали. Благодаря ним самые первые публичные работы художника сейчас кочуют по  арт-рынку. Для многих арт-критиков набеги Брайана на рекламные баннеры остаются наиболее талантливым, самобытным и драйвовым жестом самопроявления. Кто-то определяет как искусство только этот период творческой практики художника.

Для самого же Брайана это был, как минимум, громкий маневр для заявления о KAWS. Как максимум — поворотный момент, сформировавший дальнейший вектор развития художника. 

“Неправильная реклама” Доннелли начала набирать популярность по всему миру. Оказалось, такая самоорганизованная коллаборация художника с компаниями только на руку последним. Фирменная интеграция в стиле KAWS стала очень востребованной. Бренды сами приходили к Брайану. Локации новых проектов стали расползаться за пределы Штатов. Доннелли много путешествовал по работе: в Париже, Лондоне, Германии и Японии. Посещение последней окончательно определило облик персонажа, которого мы сейчас знаем под именем Companion (“Компаньон”).

Доннелли знакомился с японской субкультурой отаку — особенным локальным свойством, обозначающим фанатичное отношение или даже одержимость аниме или манга. Наблюдая практически генетическую привычку японцев к внимательному и преданному собирательству, Доннелли решил превратить своих нарисованных существ в коллекционные предметы — виниловые статуэтки, которые могли бы понравится японским покупателям. Японская компания Bounty Hunter, начинавшая с памятных игрушек по мотивам “Звездных войн”, вовремя выразила восхищение характерной манерой Брайана и заявила о желании сотрудничать. 

Так, в 1999-ом появился первый коммерческий тираж Компаньона. Разумеется, лимитированный.

Сперматозоидные привидения с плакатов эволюционировали в пластмассовую клоуноподобную ахроматическую вариацию Микки Мауса, версии 1928-го года из черно-белого мультфильма “Пароходик Вилли”. Он одет в забавные панталоны с крупными пуговицами, на ногах(лапах?) ботинки и перчатки, на которых теперь тоже нанесены крестики. 

Многие современные художники подобным образом активно эксплуатируют наследие Диснея. Кто-то ностальгирует по знакомым с детства героям, врезавшимся в память яркими цветами и узнаваемой озвучкой каждого характера. В этом случае, мы получаем что-то чрезвычайно яркое, вспыхивающее неоном и звонко звенящее флуоресцентными раскатами, будто кто-то перекрутил бегунок насыщенности в фотошопе — как в экспрессивной живописи американской художницы Катрин Бернардт с отсылками к Розовой Пантере.

Кто-то создает противоположные оригинальным картуунам ("cartoon") образы и превращает жизнерадостных зверюшек в жутковатые карикатуры, подчеркивающие неестественность и гипертрофированную оживленность ярких пятен, дергающихся на мониторе. Манящая, в перспективе токсичная привлекательность, которой невозможно сопротивляться, особенно когда тебе меньше десятка лет. Такое критическое прочтение мультипликации можно наблюдать в работах художника Райана Трэвиса Кристиана. 

Почему, при применении аналогичного метода, популярность KAWS разительным образом обгоняет показатели коллег? В Компаньоне KAWS Диснеевский гардероб самого известного характера из ассортимента студии соединился  с бунтарским духом стрит-культуры в его размашистой манере оставлять штрихи. Но в более стильной, привлекательной и, вместе с этим, концептуально доступной, понятной, привычной форме скульптуры-игрушки.

Тогда слово “дроп” еще не было в ходу, но сейчас мы бы сказали, что первый дроп KAWS & Bounty Hunter из пятисот фигурок был тотально солд аут. Коллеги по цеху и друзья Доннелли негативно отнеслись к решению художника работать с сегментом популярного японского искусства и производить шаблонные, но коммерчески успешные предметы роскоши — до KAWS никто из стрит-арт комьюнити не смотрел в этом направлении. Тем не менее, Компаньон был принят японским рынком крайне положительно и начал продаваться на самых лучших площадках — нишевых магазинах только зарождающейся, “суперплоской” культуры. 

Виниловыми игрушками, напоминающими знакомые образы из детских мультфильмов, стали интересоваться селебрити и западные коллекционеры.

В 1999-ом году Компаньоны были показаны в парижском концепт-сторе Colette в формате соло-выставки. Презентация своего арт-продукта в европейских модных бутиках, подобных Colette, на одних витринах с так называемыми пис-оф-арт от Comme des Garcons или Louis Vuitton. Или в галереях и бутиках Токио — всё это стало последним плацдармом, с которого объекты Доннелли проникли в коллекции известных хип-хоп исполнителей, знаменитостей и просто очень модных и обеспеченных людей, для которых отдельный дом для кроссовок — обычное дело. Почему бы не иметь подобный с коллекцией виниловых скульптур? Тем более, Брайан явно не планировал останавливаться на производстве интерпретаций одной и той же формы. 

После пузатого Компаньона Прямостоящего в эволюции персонажей появились новые лица. Одна ветвь развития обернулась для сероголового существа соединением со знаменитым комиксным зайцем, Багзом Банни, которого придумали режиссер Текс Эйвери и аниматор Роберт Мак Кимсон на студии Warner Brothers.

Новый гибридный герой получил название Accomplice, а также позаимствовал у своего рисованного товарища заячий костюм, со всеми прилагающимся атрибутами: инфантильно-розовым цветом, остро-торчащими ушами и миловидной ленточкой на шее. Судя по некоторым фоторепортажам с экспозиций KAWS, этот бробдингнегский заяц очень требователен к высоте потолков выставочных пространств, и скорее смотрелся бы более органично в качестве объекта средового искусства где-нибудь на свежем воздухе. В естественной среде обитания, так сказать.

К слову о свежем воздухе и габаритах: некоторые Компаньоны KAWS были масштабированы до размеров гигантских инсталляций, установленных в урбанистических местах повышенного трафика или, наоборот, в отдаленных местах нетронутой природы.

Благодаря сотрудничеству с компанией AllRightsReserved, огромные скульптуры были объединены в серию KAWS: HOLIDAY. Дебют гигантомании был представлен в Тайбэе. Массивная воздушная фигура Компаньона, сидя,  наблюдала за площадью перед Мемориальным залом Чан Кайши. Следующий 121-футовый экземпляр непринужденно плавал на спине в гонконгской гавани Виктория, другой — расслабленно наблюдал рассвет возле подножия Фудзи. Еще один, обнимая свою миниатюрную копию, возлежал на футбольном корте возле сингапурского залива Марина-Бэй. В воздухе миккимаусоподобное создание парило над полями Бристоля в Великобритании.

За пределы Земной атмосферы Компаньон, кстати, тоже добрался — в 41,5 км от Земли,  переодетый в металлизированный космический скафандр. Он исследовал (там) космос на метеозонде, когда (здесь) все галереи и выставочные площадки были закрыты на время пандемийных ограничений. 

Наиболее ремесленными, искусно исполненными и умело интегрированными Компаньоны демонстрировались на холмистых рельефах парка в Йоркшире. Как если бы эти грандиозные, мрачно-игривые фигуры были разбросаны по причёсанным долинам новозеландской Фермы Гиббса — музея под открытым небом, где на разных участках ландшафта  можно наблюдать объекты Ричарда Серра, Сола Левитта, Аниш Капура и др.

Гигантские деревянные скульптуры Доннелли приобрели черты еще одного диснеевского героя — Пиноккио. На безглазом черепе уже начал вырастать нос, а уверенная прямостоячесть стесненно сжалась внутрь себя. Виновато ссутулившийся симбиоз Микки Мауса и деревянного мальчика, отдельно стоящие, угрюмые классические Компаньоны и парные скульптуры, погруженные в собственные мысли,  образовывали единый лэнд-артный ансамбль, впечатление от которого усиливалось окружающими условиями томной и неторопливой английской природы.

На самом деле, Компаньоны Доннелли всегда излучают какую-то напряженную отрешенность.

Даже когда художник выбирает для очередной итерации яркие, неоновые цвета или переодевает фигурки в забавные костюмы монстров из “Улицы Сезам”. Имитирующая алый мех Элмо или ультрамариновую шерсть Куки Монстра, твёрдая пластиковая оболочка Компаньона на первый взгляд воспринимается как что-то знакомое, комфортное и жизнерадостное. Не зря Доннелли объединил именно эту вариацию персонажей в серию BFF(Best Friends Forever = Лучшие друзья навсегда) — есть в них ощущение детской простодушности, неподдельной доброты, братства и единения. 

BFF, несущий на руках своего изможденного собрата, неизбежно отсылает на “Пьету” Микеланджело и напоминает о гуманности и бескорыстной заботе. Расположиться рядом с ними терапевтически эффективно — экзистенциальное одиночество ненадолго отступает под этим буйством красок и комфортно надавливающей, соразмерной человеку массой.

Однако, если надолго залипнуть рядом с “Самым лучшим другом”, его пёстрая гостеприимность сменяется безразличием и отчужденностью. Крестообразные глаза, словно выколотые точки на координатной плоскости, не сообщают во внешнюю среду никаких настроений. Они не пусты — но заполнены внутренней рефлексией. Они не смотрят в никуда — они просто не смотрят на вас. Они имитируют вовлеченность — но при этом устремлены глубоко внутрь себя. Внутри них существует естественная интенция к коммуникации и взаимодействию — но даже реализовывая эту свою потребность, они продолжают испытывать одиночество и потерянность. Как и мы сами. 

В планы KAWS входило и дальше выжимать из зрителя сострадание и эмпатию. Иначе как объяснить наличие в линейке Компаньонов наполовину расчлененной версии Resting Place?

Монотонные существа расслабленно устроены на поверхности и без всякого стеснения (точнее сказать, без всякой эмоции) позволяют рассмотреть их внутренние органы, выкрашенные в флуоресцентные цвета. Является ли это продолжением мультяшной стилизации эстетики смерти? От крестиков на месте глаз — до грубого обнажения плоти, кажущейся не такой уж и неживой благодаря неоновому колориту. Или Доннелли заигрывает со своей молодой аудиторией, её неформальным, субкультурным сегментом, выращенном на мультфильмах Тима Бёртона, нигилистически-циничном “Докторе Хаусе” и бессмысленно-жестоком “Пункте назначении”? Как бы там ни было, бесхитростное снятие скальпа с фигур вызывает больше вопросов к действенности этого приёма, чем поводов поразмышлять над метафорой смерти. 

Чего не скажешь о версии Компаньона, созданного в 2020-ом году — его внутреннее напряжение сконструировано каждым изгибом его тела. Версия Separated, появившаяся на свет в разгар пандемии, отражает эмоциональное состояние, которое переживал в то время, наверное, каждый человек.

Изоляция от внешнего мира поставила всех лицом к лицу с тем, что прячется внутри: осознание фундаментального экзистенциального одиночества. “Разъединенный” Компаньон сидит на земле, лицо спрятано сомкнутыми ладонями, тело сжимается спазмом напряжения и отрицания. Такая поза — непроизвольная реакция на новую реальность, в которой разобщенность и утрата стали обыденностью. Преходящая повседневная меланхолия разразилась глубоким отчаянием, депрессией, невозможностью и нежеланием адаптироваться к новому настоящему и отсутствующему будущему. Наивная мультяшная оболочка скульптур, контрастирующая с подавленным настроением персонажа, делает особенно острым наблюдение за тем, как Компаньон переживает травмирующий опыт.

Казалось бы, скепсис и кэнселлинг KAWS притормозится после этого “не-настолько-попсового” высказывания. Но в арт-среде проявление эмпатии в сочетании с коммерческим успехом воспринимается как вовремя устроенная, хладнокровная актуализация своего продукта и соотнесение тона повествования с мировым контекстом.

Как будто у Доннелли за 25 лет его карьеры были какие-то трудности с реализацией своих объектов. При этом не стоит забывать, что кроме Компаньонов во вселенной KAWS имеется целый пул из характеров, продолжающих с заядлой периодичностью назойливо напоминать арт-рынку имя своего создателя. 

Один из них — Chum. Если ваше детство прошло в ожидании отцовского авто возле шиномонтажки, вы безошибочно распознаете в пухлом силуэте Чама старого-доброго Мишленовского Человечка — Бибендума. Его тело собрано из разнокалиберных белых шин, составленных по подобию надутых сегментов детских игрушечных пирамидок.

Бибендум, имя которого отсылает к латинскому выражению Горация: «Nunc est bibendum!» (“Теперь мы выпьем!”), изображался на рекламных плакатах бренда в образе развеселого, воодушевленного плутократа. Или, по крайней мере, излучал уверенность и надежность своей динамичным, твердым позированием (в противопоставление спущенным и “уставшим” шинам конкурентов).

В 2020-ом году KAWS создал из просто узнаваемого трейдмарка образ, которому зритель сможет сопереживать. Лишая оригинального персонажа приветливой улыбки и добро-бодрого взгляда, Доннели также меняет пластику его тела: плечи сгорблены, руки безвольно стелятся по бокам, а голова слегка смотрит вниз. Чам — это потерявший жизненную энергию Бибендум. Он измотан и разочарован новой действительностью с её нестабильностью и неопределенностью. Он может стать “Близким другом” даже большим, чем Компаньон (Chum = close friend, Companion = partner).

Вернёмся к истокам. А именно, к Bendy — тому самому мультяшному слизняку с черепообразной головой, который обвивал собой тела моделей с уличных плакатов.

 А спустя еще 9 лет, в 2013-ом году ностальгия по культовому персонажу преобразовалась в серию масштабных бронзовых скульптур, обернутых вокруг лаконичного силуэта Гамби — еще одного популярного героя олдскульных пластилиновых мультиков. Переплетение двух персонажей работает как, выраженная в материале, синергия двух поколений анимации и наглядно рассказывает, каким беспрепятственным способом KAWS стирает границу между искусством и неискусством. 

Продолжаем наблюдать, как “суперплоский” культурный сплав переносится критиками не так безболезненно, как самим художником.

“Каусопроизводство” похоже на зацикленную игру по поиску ориентира среди этой бесконечной цепочки референсов: референсы на массовую культуру, которая является переработкой уже существующих референсов, референсы на себя, ставшего частью этой массовой культуры, референсы на референсы, и так по кругу. Брайан Доннелли нормализует этот принцип присвоения, стилизации и переработки. Он продолжает активно эксплуатировать подобный прием скрещивания и смешения в коллаборационных проектах.

Как например, в последнем запуске арт-игрушек Kamachukku, созданных в сотрудничестве с популярным японским ТВ-шоу Hirake!Ponkikki. В гибридном существе Качамукку, помимо узнаваемых элементов “каусовости”, соединены, буквально слеплены друг с другом половинчатые фрагменты персонажей японского аналога “Улицы Сезам” — покрытый пылающе-красной шерстью Мукку и зеленый динозавр Гачапин с безобидным оскалом. 

Арт-игрушки — активно критикуемый пласт творчества Доннелли. Брайан действительно не стесняется делать их много (но лимитированность изделий в дропах призвана создавать обратный эффект). Проверенная тактика со времен работы с NIGO и его брендом BAPE — еще одним коллаборационным гигантом, прославившим объекты KAWS. 

Об это важном сотрудничестве и о других, а также о том, как не отлучаться от мольберта, имея мировой коммерческий успех —